нет, по крайней мере, мне об этом неизвестно». Студенты юмор оценили. Однако вечером, обсуждая итоги дня, Юрий Дмитриевич в мягкой, но настойчивой форме дал мне понять, что такими вещами не шутят и не всегда в своих выступлениях нужно идти на поводу у аудитории. Уже позднее, узнав Юрия Дмитриевича ближе, я понял, насколько важна была для него семья. Его всегда трепетное отношение к жене можно было заметить даже в том, что во время постоянных командировок он никогда не забывал позвонить домой «мамусе», узнать, как там дела.
Меня всегда поражало доброе отношение Юрия Дмитриевича к людям в целом и умение выстраивать взаимоотношения с каждым конкретным человеком на равных. В моём случае — даже несмотря на огромную разницу в возрасте и жизненном опыте. Он находил верный тон и в разговоре с Президентом Удмуртии, и с любым избирателем из глубинки. При всей напряжённости своего графика в рамках каждой поездки в Ижевск он всегда стремился выкроить время для встреч со старыми друзьями.
В дальнейшем, когда я уже стал депутатом Государственной Думы, мне приходилось часто консультироваться с Маслюковым по вопросам развития промышленности своего округа. Он всегда находил время, чтобы дать мне необходимые разъяснения. И делал это таким доступным языком, чтобы я, гуманитарий, мог разобраться в самых сложных технических вопросах. Но и назвать Юрия Дмитриевича технарём в чистом виде было бы неправильно. «Если бы Вы знали, какие стихи я писал и чем бы мог за-
ниматься», — сказал он мне однажды. Но лирическая грань его личности широкой публике осталась, увы, неизвестной.
Наблюдая работу Государственной Думы II–V созывов, я сделал для себя одно важное наблюдение. Не секрет, что в пылу полемики депутаты часто переходят на личности и зачастую просто хамят друг другу. Но не могу припомнить ни одного случая, чтобы по отношению к Юрию Дмитриевичу (ЮД, как его называли за глаза) кто-то из коллег-депутатов позволил какую-либо бестактность или хотя бы разговор на повышенных тонах. Задаваясь вопросом, почему так происходило, вижу ответ в том, что Маслюков, прежде всего, обладал высокой внутренней культурой, в основе которой лежало уважение к другому человеку. И кроме того, каждое его высказывание в адрес оппонентов всегда было подкреплено железной аргументацией.
В Думе мы вместе с ним предприняли три, на тот момент безуспешные, попытки в интересах российских оружейников внести поправки в «Закон об оружии». Юрий Дмитриевич в подобных, казалось бы, безнадёжных ситуациях (уже был получен отрицательный отзыв Правительства) всегда говорил, что если мы на правильном пути, то в итоге добьёмся своего. И он оказался прав! Уже после его смерти, в декабре 2010 года Президент России подписал закон, учитывающий все наши поправки. Это стало для меня ещё одним уроком того, что нельзя останавливаться на полпути, нужно всегда быть последовательным и целеустремлённым.