от командования одного из отрядов бригады и выдана специальная справка о выполнении особого задания.
Марина Тимофеевна смирилась со своей ролью второй хозяйки в приютившей их хате. Константин просил её, чтобы укротила свой нрав, победила гнев в сердце: «Ужасы войны коснулись миллионов людей. Главное сейчас — выжить и победить врага, а там жизнь станет лучше, мы будем жить богаче и веселей, дети растут хорошие, надёжные».
Марина Тимофеевна, всё так же по-крестьянски трудолюбивая, поднималась с восходом солнца, доила коров, кормила скотину и хлопотала у печки — готовила завтрак и обед в чугунах для большой семьи. Хозяйка Ольга Овдейчук радовалась их обоюдному трудолюбию и добрым взаимоотношениям.
Марина Тимофеевна по своему нраву, горячей душе была как раскалённое железо, на которое упадёт капля холодной воды, зашипит и вмиг превратится в пар. Так же она вела себя здесь, в Мерлинских хуторах. Бывало, вспыхнет, но промолчит, удержит слова в себе, погасит обиду или недовольство в своём жарком взволнованном сердце, не давая повода к ссорам. А это одно из важнейших условий для того, чтобы женщины из двух разных семей могли вести хозяйство под одной крышей.
Мерлинские хутора размещались среди непроходимых лесов и болот. На каждом хуторе — три–четыре хаты, в некоторых более об-
житых местах проживало до 12 семей. Строились и обрабатывали здесь, среди лесов, землю в основном по родственным связям. Отец с сыновьями брали землю и строили хаты, вели крестьянское хозяйство. Хутор Овдейчуков был родственным. Я сам родился в Мерлинских хуторах, которые основали четыре брата по фамилии Украинцы, выходцы из деревни Хоромск: Филипп, Павел, Кузьма и Дмитрий — мой отец. Рядом, в полутора километрах от Овдейчуков, был хутор Левданских. Семья Адама Левданского также приняла к себе беженцев-полешуков. Зимними вечерами лай собак катился от хутора к хутору. А ночью был слышен вой волков. Темнело рано, среди стройных высоких смолистых сосен, под их стать берёзовых рощ пробивались лучи заходящего за горизонт солнца. В зимние дни во время заката солнце красным шаром опускалось всё ниже и ниже, прячась за деревьями. Заиндевелые от мороза деревья ярко вырисовывались на фоне серовато-красного неба. Это не вызывало особого восторга у жителей хутора. Короткий зимний день и длинные морозные ночи тяготили их. По вечерам лёгкий семейный ужин под свет от лучины. Крестьяне специально заготавливали короткие смолянистые щепки, которые ярко горели, выделяя чёрный с копотью дым.
Зима 1941 года выдалась особо морозной, топить крестьянскую избу приходилось дважды — утром и вечером. Берёзовые дрова расходовались быстро, поэтому Константин с хозяи-