ществе и поэтому после моего первоначального отказа от предложения занять пост Председателя Правительства сделал аналогичное предложение Юрию Дмитриевичу. Тот ответил, что согласен войти в Правительство, но в качестве заместителя Примакова. Вот так в критической ситуации раскрывается характер человека. Маслюков не имел ничего общего с теми, кто в первую очередь думал о личных интересах.
Эта история имела продолжение. Через пару месяцев моего пребывания в Белом доме Ельцин сказал мне: «Вас обволакивают коммунисты». Он явно имел в виду моё тесное сотрудничество с Маслюковым. В этой связи я напомнил Ельцину, что тот сам предлагал Маслюкову даже возглавить Правительство. В ответ Президент промолчал.
Юрий Дмитриевич был по идейным соображениям членом КПРФ. Но это никогда не сказывалось на его работе в Правительстве. Например, он вместе с нами высказывал явное недовольство тем, что КПРФ, имея большинство в Госдуме, не поддержала всего пакета предложенных законов по налоговой реформе — из 19 было принято лишь 6. Маслюков так же,
как и я, считал неправильной, не помогающей, а напротив, мешающей нашей работе затею, связанную с импичментом.
Добро Президента на назначение Маслюкова первым заместителем было одним из условий моего согласия (после троекратного отказа) возглавить Правительство. В результате мои «тылы» были надёжно укреплены. Юрий Дмитриевич отвечал за экономические вопросы, а они простирались от личного слежения за курсом танкеров, подвозивших топливо к начинающим замерзать «Северам», до тяжёлых переговоров с Международным валютным фондом. Многое из того полезного, что сейчас делается в России, включая создание государственных холдингов, было задумано ещё Юрием Дмитриевичем. Жаль, что нам не всё удалось осуществить. Мы вместе покинули Правительство. Я — по настоянию Ельцина, он — понимая, что настойчивость Президента в его решении заменить премьер-министра касается и его дальнейшего пребывания в Правительстве.
Я навсегда сохраню память об этом, безусловно, выдающемся человеке.