увидел, как говорится, воочию, когда в 1998–1999 годах вместе с Юрием Дмитриевичем работал в Правительстве России. Маслюков никогда не поддерживал позицию, с которой мы так хорошо познакомились в первой половине девяностых: беспощадно покончить со всей практикой советского прошлого, что нам дорогого стоило. Но он никогда не был и твердолобым поборником неизменности систем управления производством. Недаром его выдвижение на высшую должность в Госплане и назначение заместителем Председателя Совета Министров произошло в начале перестройки. Маслюков был одним из тех, кто верил в возможность обновления, модернизации с одновременным сохранением Советского Союза.
Ещё одна черта Юрия Дмитриевича: при новаторском менталитете, что бесспорно, понимая необходимость выправить сложившееся положение, когда должное внимание не уделялось развитию гражданских отраслей промышленности, он вместе с тем твёрдо защищал интересы ВПК сначала в СССР, а потом и в Российской Федерации. Маслюков руководствовался в своих подходах не только необходимостью укрепления обороноспособности страны с учётом сложной международной обстановки, он чётко понимал, что в военно-промышленном комплексе сосредоточены лучшие интеллектуальные силы и производственная база — всё это может и должно быть использовано для инновационного развития всей российской экономики.
Ну, а как человека я Юрия Дмитриевича лучше всего узнал, когда вместе с ним в тяжёлый для нашей страны период возглавил Правительство. Прежде всего расскажу о том, как сложился этот тандем. Характерно, что в кульминационный момент, когда стало ясно, что третья попытка провести через Государственную Думу кандидатуру В.С. Черномырдина на пост премьера провалится, что грозило острым политическим кризисом вдобавок к тяжелейшему экономическому, Б.Н. Ельцин пригласил к себе Черномырдина, Маслюкова и меня. Ельцина не остановило то, что Маслюков принадлежал в Госдуме к фракции КПРФ, которая открыто выступала против Президента. Ельцин понимал значение и место Маслюкова в российском об-