Он лично, когда захватили укреплённый окопами и блиндажами рубеж, вместо того, чтобы добить штыком немца, который выпученными от страха глазами смотрел на него, крикнул: «Вэк!» — пошёл отсюда (примечание автора: немецкое слово «weg» переводится как «прочь»). Видел, как тот, бросив свою винтовку, трусливо бежал по западному склону оврага. Бежал к своим. О подобном случае рассказы­вал после боя и его товарищ Василий Пермяков. Смеясь, он обнажал свои жёлтые прокуренные зубы, жестикулировал, поясняя, как бежал от него фриц. «Вот эта вечная русская доброта, — думал про себя Григорий Журавлёв, — приводит к тому, что нас постоянно в чём-то обвиняют и идут на нас с винтовками, танками и штыками, а сейчас добавились самолёты и орудийные артиллерийские снаряды. А Запа­ду что? Страны Антанты после февральской и октябрьской революций 1917 года повернули свои войска против России. Вместо того, чтобы следить, как Гитлер выполняет Версальский договор, они обрушились с критикой на Сталина. «Entente cordiale» («сердечное согласие») — оно и есть для них сердечное согласие, для нас, русских, от их сердечного согласия-объятия одна смерть». С такими тяжёлыми мыслями в повозке, запряжённой лошадьми-монголками, доехал Григорий с товарищами до городского военкомата Казани. Здесь в течение суток сфор­мировали команду и отправили в лагерь в местечко Суслонгер для прохождения перво-