Приезжали артисты из Москвы, Белоруссии и Молдавии. Геннадию особенно нравилась Майя Кристалинская с песней «Когда нам двадцать лет».
В 1963 году трижды — в первомайские дни, летом и в ноябрьские праздники — побывал у дяди Аркадия Ивановича Мухина, родного брата мамы, офицера, который после службы в Полоцке служил во Франкфурте-на-Одере, а потом в Потсдаме. За боевые заслуги Аркадий Иванович был награждён орденом Красной Звезды.
В сентябре 1962 года за отличную службу Геннадию Журавлёву был предоставлен отпуск. За эти пятнадцать дней он успел побывать в Казани, Александровке и Можге.
Особенная черта рода Журавлёвых — всегда и во всём поддерживать друг друга, помогать чем возможно. Старшая дочь Григория Егоровича Зинаида, проживая в городе Казани со своей большой семьёй, по сути стала второй матерью для всех детей отца. Все, кто учился в Казани, жили в её семье. Журавлёвы часто наведывались друг к другу в гости и знали, что им будут рады в любое время. За душевным разговором могли провести целую ночь. Когда Геннадий ушёл в армию, общение с родными продолжилось в письмах. Среди сослуживцев он получал самое большое количество писем, притом ежедневно: от сестры Тони еженедельно, от брата Валентина и его супруги Лены из Пычаса, от отца и мамы, от Александра из Юдино. Геннадий знал, чем и как живут родные и близкие.
Дядя Геннадия Аркадий Иванович Мухин
с женой Зинаидой,
город Полоцк, 1951 год
В конце 1962 года жена Валентина Лена написала Геннадию, что с ней в Пычасе фельдшером трудится девушка, которая окончила Можгинское медучилище и теперь отрабатывает здесь положенные три года. «Собой хороша, добросовестная, старательная девушка», — писала Елена Анатольевна. Рекомендовала завести переписку, дала её адрес. Геннадий заинтересовался, он верил брату и его жене. Написал Руфине Филатовой по указанному адресу в посёлок Пычас. Она ответила, и это стало основой их дальнейших отношений. Каждую неделю Геннадий Журавлёв писал красивым почерком добрые нежные письма. В них кратко рассказывал о своих экскурсиях, просмотренных фильмах и просил Руфину больше писать о себе. Этих посланий — писем и открыток — было отправлено более 35. От такой настойчи-