недалеко, и Москва воспринималась как своя столица Великой страны. Женщины узнали Юрия Дмитриевича, он на этом заводе бывал, многие были его ровесницами. Поскольку это было незадолго до сентября, а мамы всегда остаются мамами, то они хотели знать: где добыть хлеб и школьные тетради. Мы прекрасно понимали, что с хлебом будут проблемы, а детишки пойдут в школы без тетрадей. Союз ушёл.
Мы прожили три или четыре дня в стране, что-то сделали, какие-то связи наладили. До настоящего времени встречаю в прессе отголоски того, что идут переговоры по тем объектам, по которым поднимался вопрос во время той далёкой поездки. Прошло уже, получается, больше пятнадцати лет (текст публикуется в редакции 2011 года), но пока ещё ничего не сдвинулось с места. Видимо, наш мир, мир России и той страны, долго запрягает, но будем надеяться на лучшее.
В последний день состоялась ещё одна очень драматичная встреча. Мы уезжали вечером из столицы государства в аэропорт, на обочине дороги (нас было в машине трое) мы увидели в начинающейся ночи стоящего на краю дороги мужчину. В руках он держал сверток: похоже на ребенка. Время сложное, непонятное, но тем не менее Юрий Дмитриевич предложил остановиться. Мы остановились, забрали мужчину, который сказал, что очень просит подбросить их с дочкой до больницы, малышка больна, срочно нужно найти врача.
Водитель знал, где эта больница. У нас был большой запас времени, поскольку в этот раз, несмотря на то, что мы точно знали, где находится аэропорт, выехали с большим запасом. Драма заключалась в том, что попутчик сказал, что нужно быть в больнице, но хорошо понимал, что ехать туда почти незачем, поскольку все врачи — русские, евреи, немцы — уехали и сейчас практически нет подготовленных специалистов.
Эта картина ещё несколько раз заставляла Юрия Дмитриевича мысленно возвращаться к Советскому Союзу, к тому, что случилось, что можно было сделать для того, чтобы страна не ушла, и что нужно сделать, чтобы потом не ушла другая страна — Россия. В России и те, и нынешние времена также были и остаются достаточно непростыми.
У нас было много поездок с Юрием Дмитриевичем — внутри страны, в страны СНГ, в «дальнее» зарубежье. Время было насыщенное. Мы все искали своё место в мире. Один из наших очень деятельных партнёров был очень динамичен и предлагал нам эту динамичную жизнь.
Юрий Дмитриевич очень много читал. Он читал книги по истории, книги заставляли его постоянно думать над одной проблемой, которую, я употреблю этот термин, можно назвать нашим «историческим проклятием». Правда, может, оно не только наше проклятие, может, мы недостаточно знаем историю других стран? Почему